Поверьте старому колпинскому пожарнику

На Харбинском фестивале снега и льда, открывшемся 5 января, перед посетителями появилась «Городская снежная волость на острове Тайяндао». В настоящее время уже запрещена охота. Харбин активно развивает культуру народных обычаев, восстанавливает традиции охотников. На фото: Хозяин охотничьей семьи Ху Чжоу входит в комнату. Если присмотреться, то видно, что стены домика за драпировкой выложены из снега. Нярядные березовые балки составлены из раскрашенных бамбуковых чурочек. Тихо в лесу, только не спит медведь. Почему же он не спит? Глубокий сон манчжурского медведя нарушил барабанный бой охотника - этот барабан мы видим рядом с оцинкованным ведром, - вот и не спит медведь! Два кольца в барабанных боках позволяет охотнику закрепить ударный инструмент к поясу, при этом свободные руки могут не отвлекаясь лупить по натянутой коже палочками с красными шнурками на конце. Красные шнурки тут не блажь и не украшательство - если разбуженный медведь обидится, то его внимание будет отвлечено красными шнурками охотнику во спасение.

Злые языки утверждают, что и не барабан это вовсе, а новенькая кастрюлька для варки паровых пампушек. Красивая версия, но неправдоподобная, потому что даже на медленном огне деревянная посуда обугливается, и мешалкам накастрюльным красные шнурки ни к чему, пампушки они не медведь, они не обижаются.

Сначала maxnicol рассказал, как спонсор не знал, кто такой Дмитрий Быков. Потом tarnegolet вспомнила свое эрмитажное прошлое. А я вам расскажу за Ардены. В чудной лесной глухомани, в охотничьем домике на выселках возле Сен-Юбера встречал я Новый Год, тот, который сразу после Рождества. Ближайшее сельпо было в семи киллометрах, ближайший монастырь, где варят пиво, в трех киллометрах, ближайшая конюшня с першеронами - сразу за нашим забором. Хозяйка домика с охотничьими трофеями по стенам не знала английского, совсем, ни йес, ни ноу. Пришлось мне вспомнить балетный жаргон и пополиглотить на французском.
Вот и закончились короткие новогодние мои каникулы. Наша веселая израильская компания русского разлива грустно прибирала в домике перед сдачей ключей. Я выгреб из камина накопившуюся за неделю золу и сплавил её в мусорку. Хозяйка домика мадам Низет прошлась по комнатам и потрясенная остановилась перед чистым камином. Мадам Низет еще раз осмотрела неизвестной этнической идентификации лица постояльцев и тихо спросила: "Алемани'?"
Не стоило пугать дочь арденского Урюпинска страшным словом "Израиль".
 - Но, мадам, - улыбнулся я хозяйке, - Рюс... Рюси... дю ля Рюс... Руссланд... Русо... Раша... Россия-мать!
Глухо. Так я понял, где то место на земле, куда еще не ступал сапог русского солдата.