Я — вождь кистей и баночек чернил. Владыки и вожди, вам говорю я — Ялла! Едва я отреченье начертил, И Мубарака словно не бывало.
Каретке речь моя звучала как указ. У Гуттенберг читал судьбу в моём едином свитке. В Каменотёса День я усадил свой мощный таз На постамент бакинския отсидки.
Кто превзойдет меня? Кто будет равен мне? Деянья всех людей — как тень в безумном сне, Мечта о боингах — как детская забава. Я посрамил до дна тебя, толпы орава!
И вот сижу один, величия венец, Я вождь кистей и кисть — читай — писец!
Всё верно, непротивленцы забыли только добавить, что безоружные и сидячие толпы передвигаются через границы по минным полям и еврейским угодьям с камнями, пращами и коктейлями Молотова - в точности как Псалмопевец, пропевший в №129 пару ласковых про толстовцев и махатмистов:
Много теснили меня от юности моей, - да скажет Израиль. Много теснили меня от юности моей, но не одолели меня. На хребте моем пахали пахари, проводили длинные борозды свои. Но Б-г праведен: рассек Он узы злодеев. Да постыдятся и отступят назад все ненавидящие Сион. Да будут они, как трава на кровлях, которая прежде, чем будет вырвана, засыхает, которою жнец не наполнит руки своей, вяжущий снопы - горсти своей. И не скажут проходящие мимо: „Благословение Б-га на вас! Благословляем вас именем Б-га!