Культура города Ленинграда
Sep. 29th, 2016 10:30 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
benegenetriivirСлышал я на посиделках у Соловьева рыжего бородача, Милонова:
- Мы не быдло, мы из Петербурга.
Такая вот самоидентификация. Я этого слова в советской жизни не помню, в Ленинграде говорили - скобарь, - это культурная традиция Ленинграда видеть в невоспитанном человеке псковского скобаря. Тогда город являл собой архитектурные ансамбли центра среди дремучих рабочих поселков с вкраплениями редких кооперативов - Дачное, Ульянка, Сосновая Поляна, Купчино, Охта, Веселый Поселок, Гражданка Дальше Ручья за Районами Еврейской Бедноты, которые просто Гражданка, там сплошные кооперативы, и Остров Голодай. Большинство обитателей рабочих поселков поколениями выбирались в центр только два раза в год, на майскую и на октябрьскую демонстрацию. Расселялись рабочие общежития по новостройкам, туда счастливые семьи и переносили свои отношения, дружбу, склоки и ненависть. Вперемежку с ними жила прослойка и вменяемая часть Города на Неве.
Обычаем рабочих поселков бились квартал на квартал, Охта билась с царским режимом - там где Проспект Обуховской Обороны, - Васильевский остров с Петроградским на Тучковом мосту, Дачное с Ульянкой в пограничном лесочке, по субботам. Бились кольями из осинового подлеска, вместе дружно удирали от разгоняющей милиции. Люди и я, ребенок, едут на трамвае, 29-ом, смотрят в окно, а там битва на кольях.
В хрущебе на Козлова жила сумасшедшая еврейка в ватнике и сером платке, лет сорока, с тициановским лицом кающейся Марии Магдалины, только опухшим каким-то, идет по улице в войлочных ботах, разговаривает сама с собой, смеется, чаще плачет, ее звали бедная еврейка, евреям положено быть богатыми. В том же доме с двумя дочерьми жила Григорьева, со спины похожая на бедную еврейку - тот же ватник, несходящиеся войлочные боты на опухших ногах и серый платок. Бедной Григорьеву не называли, потому что она не еврейка и не татарка. В соседней хрущебе на Корзуна жил спившийся актер Сергей Гурзо, пиво в ларьке ему очередь оплачивала. Хоронили его москвичи, к дому подъехал автобус, и в этот рассадник культуры шагнули герасимовские молодогвардейцы.
- Мы не быдло, мы из Петербурга.
Такая вот самоидентификация. Я этого слова в советской жизни не помню, в Ленинграде говорили - скобарь, - это культурная традиция Ленинграда видеть в невоспитанном человеке псковского скобаря. Тогда город являл собой архитектурные ансамбли центра среди дремучих рабочих поселков с вкраплениями редких кооперативов - Дачное, Ульянка, Сосновая Поляна, Купчино, Охта, Веселый Поселок, Гражданка Дальше Ручья за Районами Еврейской Бедноты, которые просто Гражданка, там сплошные кооперативы, и Остров Голодай. Большинство обитателей рабочих поселков поколениями выбирались в центр только два раза в год, на майскую и на октябрьскую демонстрацию. Расселялись рабочие общежития по новостройкам, туда счастливые семьи и переносили свои отношения, дружбу, склоки и ненависть. Вперемежку с ними жила прослойка и вменяемая часть Города на Неве.
Обычаем рабочих поселков бились квартал на квартал, Охта билась с царским режимом - там где Проспект Обуховской Обороны, - Васильевский остров с Петроградским на Тучковом мосту, Дачное с Ульянкой в пограничном лесочке, по субботам. Бились кольями из осинового подлеска, вместе дружно удирали от разгоняющей милиции. Люди и я, ребенок, едут на трамвае, 29-ом, смотрят в окно, а там битва на кольях.
В хрущебе на Козлова жила сумасшедшая еврейка в ватнике и сером платке, лет сорока, с тициановским лицом кающейся Марии Магдалины, только опухшим каким-то, идет по улице в войлочных ботах, разговаривает сама с собой, смеется, чаще плачет, ее звали бедная еврейка, евреям положено быть богатыми. В том же доме с двумя дочерьми жила Григорьева, со спины похожая на бедную еврейку - тот же ватник, несходящиеся войлочные боты на опухших ногах и серый платок. Бедной Григорьеву не называли, потому что она не еврейка и не татарка. В соседней хрущебе на Корзуна жил спившийся актер Сергей Гурзо, пиво в ларьке ему очередь оплачивала. Хоронили его москвичи, к дому подъехал автобус, и в этот рассадник культуры шагнули герасимовские молодогвардейцы.
